Привет, Шура, как ты? Что видел, что понял?
Я на даче. Ты просил все запомнить. Боюсь, если откладывать, все выветрится.
Ну, во-первых, мотор.
Мотор.
Завернув во все мягкое и перекрестив, сдали в багаж. Веса он не прибавил, вопросов тоже. Все по-старому: грузчики так увлеклись вымогательством, что забыли взвесить одну сумку. Итог: три билета на нас (Таня, Жорик и я) + 1 билет – яхта (4 сумки + мотор). Мы взлетаем.
Встречает Мустафа на микроавтобусе. Едем к морю, к Мустафе домой. Он лет пять назад продал хлопковую плантацию и купил кусок берега. Место чудное. Под ногами черепки (античный памятник), поэтому запрет строить бетонные сооружения, вот он и растит сад и спит на пляже. Пара палаток, пара бунгало, душ, туалет, курицы, «бахча натурель», вот и все хозяйство. И море. Море сказочное (фото). На горизонте – Родос, Тилос, Самос – Греция.
Мустафа (фото) – турок лет 50, профессиональный повар. Прожив с ним два месяца, я понял, что повар – это профессия. Я-то думал, кухонные дела – это клоунада с баклажанами по телевизору. Первый раз за 40 лет мне стало интересно, что мне положили в тарелку. Исходя из 10$ с человека, он кормил нас по высшему разряду. Для Турции – это даром. Плюс он имел комиссионные за найденных клиентов на катание по морям.
Еще по дороге из аэропорта я совершил одну из двух (как мне кажется) грубых ошибок по отношению к мотору. Я попросил остановиться на заправке, взял 10$, 10-литровую канистру и вышел. Читаю: бензин 95, далее – бензин «супер». Что должен подумать нормальный человек? Вот и я подумал, что первые 10 литров я возьму «супер», побалую мотор. Кто же, «их турецкую маму…», мог предположить, что «супер» - это восточный пестрый слог, а на самом деле что-то вроде 93-го. Затем последовал короткий, но глубокий обморок от осознания, что на 10$ можно купить только 5 литров. Выходя из комы, я не заметил, что «супер» стоит немного дешевле.
Вторая ошибка – подмоторный транец. Он и заставил меня (не только он) оставаться у Мустафы все два месяца. Ошибка в том, что он не регулируется по высоте. Идеальные условия для такого транца – спокойное море (фото) или 4 человека на борту. Первый вариант состоялся, когда я один ходил на Тилос. В этот день было идеальное море, как бы залитые маслом пологие волны. Он оттарахтел часов восемь к ряду как ни в чем не бывало. Как только волны становятся покруче, хождение в одиночку превращается в наказание. Полностью винт не вылетает, но напоминает домашний миксер – сплошное пенообразование. Все бы ничего, но балка, на которой висит мотор, проворачивается от того, что нагрузка исчезает. Единственная распорка, уходящая на следующую балку, не спасает. Короче, если кататься по городскому пруду, лучше и не надо, для моря – слабоватая конструкция. Что касается мощности, добавить бы можно пару лошадей, конечно, но опять же, все зависит, что ты хочешь от этого резино-технического изделия. Вернее так: мощность мотора обратно пропорциональна дури в голове экипажа. Помнится, в том году ее хватило для похода вообще без мотора. Сбылось твое предсказание, что мотор – это наркотик, и он потихоньку пожирает паруса. Бейдевинд - это уже не ветер, а сигнал дергать за веревку. Да и пассажиры, когда я в волну и ветер зигзагами медленно приближаюсь к берегу, думают, что я просто выбираю место, где можно красиво утонуть. Такой вот шоу-бизнес, проклятый мазафака, как поется в песне.
Бизнес.
Две недели мы купались (фото, фото) и катались по Турции на авто. Проводив Таню и Жорика, я начал алчно посматривать на туристов (фото). Первый, как говорил Мустафа, «дике турист» был турок. Он только что приобрел новый автомобиль и находился на стадии охмурения новой спутницы. Спутница была молода, хороша и хотела ветра и моря. Ветра в это лето хватало. В новостях показывали, как по залитым улицам Стамбула веселые турки катались на виндсерфе, а печальные крестьяне трясли в руках градины размером с грецкий орех. На севере были грозы, на юге дождей летом не бывает, поэтому природа взяла свое ветром. Дуло, в основном, из Турции в Грецию, пожирая матрасы, шезлонги, зонты и лодки. Довольные греки благодарили бога за пляжное оборудование, турки зло молча привязывали все к своим скалам. Так вот, в тот день, когда первый клиент наконец-то клюнул, у ветра был выходной. Он вспомнил о своих обязанностях через 10 минут после нашего выхода. За эти 10 минут дама заняла на трамплине позу, которую она видела в журнале (то есть, опереться за спиной руками, подогнуть ногу, распустить волосы). Турок недоверчиво ползал по судну и выяснял, как вся эта штука держится на воде. Дунуло сразу и сильно.
Выходил я под полным гротом и стакселем, дабы во всей красе… Прибежав свертывать стаксель я застал даму мокрой и совсем в другой позе – она стояла на четвереньках и держалась за все, что нашла. Отвесив «миль пардон», я между делом предложил ей пройти в кокпит к своему другу, который, по-моему, как раз понял, что внутри у этой штуки только воздух. Возможно, дама когда-нибудь забудет своего друга и меня, но как она шла эти шесть метров от носа к корме, она не забудет никогда. Описать невозможно - это шоу.
- Проблем? – заорал турок, перекрикивая ветер.
- Найн! – мило улыбаясь ответил капитан.
Но проблема была. Яхта не укладывалась в траекторию свободного выхода из залива. Конец траектории упирался ровно в живописную, но отвесную скалу. Надо делать галс. Две попытки повернуться через нос не увенчались успехом в связи с тем, что турок был джентельмен и поперся помогать своей пассии эвакуироваться. Этот плотик и так не очень-то поворотлив, а при такой развесовке он отказывался это делать напрочь. До скалы метров двести. Я кидаюсь на грот, стаскиваю его в предвкушении, как я продемонстрирую свое секретное оружие – мотор «Меркури 3.3». Хладнокровно и не торопясь, проверив положение всех крючков и рычажков, я дернул стартер метрах в ста от скалы.
Янычар поглядел вопросительно. Капитан улыбнулся и лихорадочно осмотрел рычажки еще раз.
Как я дергал… Мама дорогая… Ты ходил на таком резиновом чуде, ты знаешь, как эта штука быстро двигается и без парусов, особенно, когда видит скалу. Дальше все делал вроде и не я. Это не я ногой держал руль, рукой тянул грота-фал, поднимая грот до первых рифов, а другой рукой схватил заднюю шкаторину, пытаясь всему этому придать форму паруса. На этом, как ты понимаешь, руки и ноги кончились, но на отдыхающих это не произвело впечатления. Они неотрывно глядели, как скалы рвут воду в клочья. Завораживает. К счастью, лодка оценила мой акробатический этюд и повернулась через бак метрах в тридцати от скал. Мы бодро ушли в море. Я сидел и рулил с выражением лица: «У нас на море это – будни», пока не получил гиком по башке при смене галса. После удара я ясно увидел причину молчания мотора: стоп-шнур болтался за кормой, и посему он завестись в принципе не мог. Теперь оставалось незаметно вернуть чеку на место. Мотор с первого рывка замолотил и мы красиво вернулись назад.
Честно говоря, я думал, потомок янычар убьет меня, как только мы окажемся на берегу. Проводив свою даму, которая доплелась до стула на ватных ногах, он ушел в машину. «Наверное, оружие выбирает», - сообразил я. Вернулся он при параде (переоделся), держа в клюве 50-лировую банкноту (40$). Долго тряс мою руку и «веригутил».
Вот тогда я и решил, что с таким бизнесом надо закругляться. Купил продукты, наладил конструкцию, чтобы быстро рифиться в одиночку, пару дней походил по окрестностям и понял, что одному с этой хабозиной мне не справиться.
Проблемы были такие.
Короче, я не решился. Спасибо за беспокойство тебе и за решимость Ольге, но боюсь, я замучил бы ее тасканием катамарана. Три-четыре жизнерадостных парнишки – вот что хочет эта лодка. Я, было, скис. Корабль не пляжный, один идти тоже не могу. Но, к счастью, пришли два голландца с рюкзаками – парень и девица лет тридцати (фото). Они пробовали найти авто через Мустафу, чтобы съездить на Книдос – крайний мыс Турции – античные развалины. Авто в этот день не было, и я предложил сделать то же самое на катамаране. Как оказалось, поездка на Книдос – самый классный маршрут: 25 км по морю в одну сторону, потом осмотр города, который турки старательно разрушили до основания, и с попутным ветерком – обратно. Без спешки – целый день. То ли голландцы оказались молодыми и веселыми, то ли я уже насобачился, но все прошло хорошо. Хотя на обратном пути в вантах засвистело, и море опять стало пугать, кроша волны в водную пыль. Видимо, гены голландские (родина яхтинга) или нервы голландские крепкие, но ребята шустро прыгали с борта на борт, пока не убрали паруса, потому как входить в домашнюю бухту надо было в лобовую с ветром. Вот тогда я и подумал – не мешало бы мотору пару силенок. С имеющимися - он в лоб еле идет, надрываясь. Пришлось заходить зигзагами. Но и повернуть на таком ветру не просто.
Тем не менее, мотор спас меня своей безотказностью в одну лунную турецкую ночь.
Допив последнюю бутылку привезенной «рашен водки» и дошлифовывая состояние греческим вином, Мустафа сидел и глядел на Луну. Затем он сказал: «Хорошая ночь для баракуды. Она прекрасно берет по лунной дорожке» (фото). Первым клюнул я: «Что нам мешает ее поймать?» Ужин происходил в десяти метрах от катамарана, мотор был заправлен. Татьяна с опаской глянула на нас. Надо сказать, что этим летом ночью дуло так же аккуратно, как и днем. Тем не менее, захватив с собой бутылку вина и бутылку бензина, мы лихо стащили катамаран в море. Моя задача была держаться по лунной дорожке и только сворачивать с нее в небольшие бухты. Первую половину пути Мустафа дергал за лесу с привязанным к ней пластмассовым кальмаром и объяснял мне предыдущее предложение. Это было не легко, беря во внимание мой немецкий. Вторую половину пути я объяснял Мустафе, что в баке только полтора литра бензина, и в такой ветер в ста метрах от скалы это небезопасно. На ветру в голове остались только два слова: «берг» и «капут». Все комбинации с этими двумя словами результата не давали: Мустафа одной рукой дергал своего резинового кальмара, другой попивал вино. Все изменилось мгновенно, когда мотор стих. «Амана!» - заорал он (грязное выражение). Затем он вскочил и схватил весло. Картина с его силуэтом на фоне скалы, луны и волны называлась «Старик и море», вернее, «Старик и горе». Наверное, только в этот момент он понял, что весло – это просто смех на палке в такой ситуации. В моей же голове тоже случился интеллектуальный прорыв, я вспомнил третье немецкое слово: «фляш», вот я и заорал, что мне срочно нужно «фляш». К счастью, он сообразил, что речь идет не о вине. Заливая мотор, себя и трамплин, я за секунду выжал пластиковую бутылку в бензобак, и, честно говоря, без особой надежды дернул стартер, уверенный, что промочил бензином все, что можно. Мотор завелся.
Потом мы еще несколько раз рыбачили ночами. Мустафа и другие удивлялись, как этот моторчик может на минимальных оборотах и трех литрах бензина таскать эту лодку всю ночь. В конце концов, перед отъездом Мустафа попросил продать его по цене нового. Я сказал, подумаю (предложение остается в силе до сих пор).
Что же касаемо мысли заработать деньги и получить удовольствие одновременно, надо сказать, я не заметил противоречия в самой идее этого дела. Вряд ли я второй раз приехал бы на пляж, заваленный потными скучающими туристами. Место камерное и тихое, что, с одной стороны, мне очень нравилось. Да, потом были и богатые норвежцы и евреи, но основная часть прогулок – это все же так называемые «Айскрим туры», когда я со знакомыми турками прогуливался в соседние бухты, где они угощали меня мороженым и пивом. В результате весь бизнес с трудом покрыл перевозку яхты и двухмесячный пансион. Вряд ли в таком тихом месте был бы спрос на бананы, мотоциклы, парасейлы и т.д. Слава богу, я это не купил. В двух-трех километрах оттуда пляжный бизнес вполне рентабелен. Наверное, можно заняться тем, что раскрутить это место. Но тогда первым, кто убежит оттуда, буду я. Вот помирать, наверное, там легко. Сидишь, глядишь на Грецию, античный памятник под стулом и полное отсутствие суеты. Но в моем возрасте присутствие античных сокровищ под ногами возбуждает. Нужно сказать, что основную часть времени я проводил в маске и ластах, глядя на обломки строений и рыбу, шныряющую между ними. И вот, в один прекрасный день я увидел его.
Горшок.
Горшок лежал как надо. Из песка торчало горлышко и часть ручки, заросшая какими-то брюхоногими (фото). «Вот и поднял хозяйство, - подумал я, опускаясь ко дну, - а кому еще должно повезти?» Обманула меня прозрачность воды. Мои кости слишком медленно тонули. Веса, воздуха и сил не хватало. Ладно. Я взял пеленг на какой-то куст на берегу и с ощущением состоятельного человека поплыл к берегу.
Следующие две недели я только этим и занимался, что искал этот проклятый горшок. Немного поспав прямо в ластах, я каждое утро уходил под воду.
- Ваш муж очень любит купаться, - сказал однажды Мустафа жене.
- Да уж, - ответила она.
Короче, где-то через неделю я сознался Мустафе о причине моей маниакальной любви к подводному миру. Мустафа меня не успокоил. С видом заговорщика он притащил осколок античного стекла и пару монет, где любой человек, до этого неделю патологически разглядывающий морское дно, ясно мог увидеть профиль Александра. «Александр!» - сказал Мустафа, тыча в монету. Я понял, нам к одному врачу. «Там метров десять», - пытался я напугать его. «Кайне проблем. Во ист дизе орт?» Места я не знал. Пришлось изобрести новый вид дайвинга. Берешь матрац, надеваешь одежду, дабы не обуглиться, маску, и методично исследуешь дно. Человеческий разум победил. Я докричался до Татьяны и она выложила каменную стрелку, заметную, видимо, даже с самолета, в моем направлении. Отметив буйком место, я начал задумываться, как сложно будет поделить золото, не зная достаточно хорошо языка. Короче, подгребая к берегу, я мысленно исключил Мустафу из членов концессии.
Было воскресенье и в бухте болталось на якоре пара греческих яхт. Море было спокойно и ничего не мешало мне решить свои финансовые проблемы. Мустафа подозрительно посмотрел, как я закидывал на яхту свинцовый пояс, ласты и веревку. «Геен шпацирен? (Прогуляться?)» - спросил он. «Я, я», - ответили мы, неискренне улыбаясь.
Человек, имеющий опыт погружения с аквалангом, наверное, посмеется над десятиметровой глубиной. Но я впервые нырнул так глубоко без всякой тренировки. Ощущение простое – на тебя наехал танк. Я по простоте захватил с собой маленький мастерок, предвкушая, как я нежно извлеку горшок из грунта. Вышло по-другому. Упираясь глазами в стекло маски, я рванул за ручку горшка и поплыл вверх немного проветриться. Наверху, вытирая кровь, которая потекла из всех отверстий, я обнаружил, что на поверхность добыта только верхняя часть горшка. В расстроенных чувствах я помахал остатком горшка грекам с яхты. Греки погрозили мне пальцем (видимо переживают за имущество своих дедов). На полпути к берегу Татьяна, поглядывая на буек, лежавший на палубе, задала простой и естественный вопрос для ненырявшего человека: «Как мы найдем завтра остальную часть горшка с золотом?»
«Да нет там никакого золота», - сказал я (фото). Нырять больше не хотелось.
Из подводных впечатлений еще, наверное, охота с гарпуном (фото). Из надводных – каждодневная экспроприация винограда с соседней виллы какой-то турецкой кинозвезды.
Вот, пожалуй, и все (фото).
Тащить катамаран в Сибирь, где встретят предосенние дожди, я не захотел. Мотор промыл, масло в цилиндр залил. Все, как ты велел. Вот только беда в том, что пресная, с их слов, вода все равно чуть солона на вкус. Масло редуктора с собой не брал. Хотел купить и сменить перед отъездом, но, открутив болт, увидел, что масло чистое, без эмульсии, без стружки (незначительное количество металлической взвеси). Насколько я груб по отношению к технике, скажешь ты и следующий сезон.
Удачи. Пиши. Дмитрий.